Линия Ивана Никоновича Рубаника / 

Матрёны Степановны (дев. Арбузовой)

Главная страница

 

Иван Никонович Рубаник (мой дедушка) родился в 1895 г. в с. Атюша (Черниговская губерния). Его спокойный и ровных характер, немногословие, среднего размера мягкие ладони к мягкими полноватыми пальцами (единственный из внуков, унаследовавших этот признак - Александр Дмитриевич Левин), отсутствие в речи бранных слов (самое обидное, что в сердцах в очень редких случаях на чужого мог сказать – это «собака») производили на меня впечатление, заставляя раздумывать о масштабах пережитого и сделанного этим человеком.

На этом месте деревенской улицы в начале ХХ в. проходили танцы молодёжи под гармонь.                д. Куликово, 1989 г.

В д. Куликово, где жил в родительском доме, по вечерам молодёжь собиралась на лужайку под гармонь потанцевать. Ходил на танцы и Иван. Мать, заметив, что младшенький чаще танцует с девушкой Татьяной, решила подтолкнуть парня к решительным действиям и в один из вечеров дала золотые серёжки с предложением подарить их будущей невесте. На следующий день спросила: Подарил? В ответ – да, но Матрёне Арбузовой ?!. В 1914 году молодые женились и вместе прожили 54 года. Поэтому рассказывать о дедушке, не упоминая бабушку Матрёну, просто нельзя.

Снимок места бывшей усадьбы Ивана Никоновича в д. Куликово. На месте дома видна куча кирпичных обломков от печи, а за огородом – берёзы, как и раньше, на том же месте, где на ночь оставляли пастись лошадей.        1989 г.

В том же 1914 г. Ивана призвали служить в царскую армию. Служба проходила до 1917 г. в г. Томске в должности денщика. За это время вредных городских привычек не обрёл, вместо полагавшейся в пайке махорки получал дополнительно сахар. Так всю жизнь и не искурил папиросу, впрочем, и рюмок спиртного больше двух-трёх не употреблял. Молодая жена приезжала навестить своего солдата. После возвращения в деревню стал жить с семьёй в том же отцовском доме вместе с матерью. Пошли дети, и все девчонки. К сожалению не все выжили. В выписи о рождении дочери Екатерины (1924) зафиксировано, что родился шестой ребёнок, но среди живых – это третий. В 1931 г. умерла ещё одна дочь - двухлетняя Тоня, заболев в переездах к месту ссылки.

В 1920-е гг. благодаря крестьянскому трудолюбию и основательности, в семье ощущался достаток. Кроме материнской маслобойки имелось несколько коней, коров, мелкая живность. Приходилось в летнюю страду нанимать работников. Зимой вместе Никифором и другими братьями в целях дополнительного заработка возили на санях в Барнаул дрова в сутунках. Имелись и завистники среди деревенской бедноты, среди которых особую неприязнь питал один активист, несостоявшийся жених Матрёны, не заслуживающий, чтобы упоминали его имя.

12 декабря 1930 года в Алтайском крае заочно, по ранее составленным спискам было вынесено обвинение тысячам крестьянам в их принадлежности к кулакам и утверждён приговор об отправке на спецпоселение в Томскую область. В этот список  наш активист одним из первых записал Ивана Рубаника (информация о репрессированных на сайте: (http://lists.memo.ru).

Отправляли на чужбину в первых числах марта 1931 г., ещё лежал снег. Брать с собой разрешали только самые необходимые вещи по списку. Иван заготовил возок с деревянными бортами, посадили в него детей, сверху накрыв кошмой. Ему запомнился последний вечер перед отъездом, звёздный, тихий, тоскливый. Ему запомнился последний вечер перед отъездом, звёздный, тихий, тоскливый. Как позже вспоминал его племянник – Дмитрий Константинович Рубанников, на небе ночью на луне был огненный столб и дядя Иван сказал: «Это нас туда повезут» и заплакал. Собирать вещи помогала Ульяна, младшая сестра жены, которая чуть позже тем же путём окажется с родителями в Томской области. На усадьбе было закопано столовое серебро, о котором знала другая сестра Матрёны – Мария Дорогих. В последующие два десятилетия деревня находилась в состоянии выживания, и этот небольшой запас помог семье Марии не погибнуть от голода. После высылки все вещи из дома были конфискованы и большей частью растащены. Дом был разобран и продан кому-то в с. Тальменке.

За усадьбой  озеро уже давно превратилось в болотце с камышами.                                             1989 г.

Потом, многие десятилетия моя мама вспоминала родную деревню, которую покинула с родителями в 4-х летнем возрасте. Помнила берёзы за огородом, у которых всегда паслись лошади, а весной отец брал берёзовый сок. Вспоминала расположенное рядом с усадьбой озеро и поутру заботливые слова бабушки «Варку, мый пыку». 

Местом спецпоселения была определена местность в районе Нарыма. Конвой расположил людей в лесу. Весной в половодье начали рыть землянки, исполнять казённые работы по рубке леса. Семья была обречена на смерть. Начальник команды пожалел дедушку и негласно разрешил отлучиться, поискать место работы в каком-нибудь поселении. В это время началось строительство шпало-завода в п. Могочино (150 км по р. Оби на север от Томска) и дедушка был зачислен на это предприятие. Перевёз семью, выкопал, как и другие соседи, землянку.

Иван Рубаник в Могочино 1931 г.	Матрёна Степановна Рубаник             1930-е гг.                              1940-е гг.

Но в таких условиях можно было прожить только до осенних холодов. Это понимало и начальство. Поэтому на ул. Северной было развёрнуто строительство деревянных многосемейных бараков. На заводе люди трудились с 6.00 до 19.00 часов, затем конные милиционеры с плётками выстраивались по маршруту вдоль улиц и гнали колонну рабочих уже на добровольно-принудительную вечернюю смену до 23.00 часов возводить бараки. Так, осенью 1931 г. семья получила свой угол.

Позже, в 1950-е гг. был выделен участок земли под огород в 10 соток и построен собственный небольшой дом на ул. Мичурина, 35. Дедушка, зарекомендовав себя ответственным человеком, получил должность кладовщика склада инструментов. Шли годы, менялись директора. Некоторые поначалу ставили своих кладовщиков, но неизменно восстанавливали Ивана Никоновича обратно на эту должность, потому, что никогда не брал чужого и был надёжен..

Семья всегда вела трезвый образ жизни и отличалась большим трудолюбием. Держали корову, косили сено на болотных неудобицах. Бабушка никогда на производстве не работала. Семья была большая. Следовало обшить, накормить, держать в доме тепло, за скотиной присмотреть. Она была надёжным тылом. У неё была несколько грузноватая фигура, немного густой голос, в лице отразились глубокие переживания, которые сопровождали её жизнь, но характер был покладистый, с мужем перебранок никогда не допускала. Изредка дедушка не ради забавы ходил на рыбалку, брал, как он говорил, «медную» удочку. Ещё 1930-е годы поддерживалась связь с односельчанами, также высланными с Алтая в Нарымский край. Так, каждой зимой проездом через Могочино на базар в Томск у Рубанниковых всегда останавливались на ночлег Ларькины из с. Зайцево.

 

Стоят (слева направо): Варвара, Анна, Пана, Катя. Сидят: Иван Никонович, Валя, Матрёна Степановна, Нина.                                          11.01.1939 г.	Стоят во втором ряду (слева-направо): Анна, Пана, Катя, Варя. На первом ряду: Нина, Иван Никонович, Надя (дочь Анны), Матрёна Степановна, Валя.                                              25.07.1946 г.

Дедушка и бабушка вырастили шесть дочерей, уважавших родителей, трудолюбивых и во всех смыслах положительных, которых можно разделить по парам. Старшие – Пана и Анна (в основном звали Нюрой). Пана немного с детства прихрамывала, всех обшивала и до пенсии проработала в швейном ателье. Вместе с Нюрой с 1950-х гг. жили в районе ОбъГЭСа в Новосибирске. Катя и Варя также по жизни держались вместе, получили в Томске среднее специальное образование. Валя работала на  почте и затем в промтоварном магазине. Ниночка всю жизнь (до 75 лет) трудилась медсестрой в психиатрической больнице г. Томска.  

Варя с семьёй приехала в гости: на первом плане сидят (слева направо): Матрёна Степановна, Коля Морозов, Иван Никонович. Стоят: Варя, Витя (сын), Михаил Морозов (муж Вари), тётя Арина (жена Александра Илларионовича Морозова)              п. Могочино, ул. Мичурина. 35       1958 г.	Матрёна Степановна и Иван Никонович Рубаники на своёй золотой свадьбе 1964 г.	На заднем плане (слева-направо): Анатолий Щербинин (муж Нины), Михаил Морозов, Варя, Владимир Бараксанов (муж Кати), Катя. Сидят: Анна, Матрёна Степановна, Иван Никонович, Нина. Внизу: Коля Морозов, Саша Щербинин.                                         1964 г.

В 1955 г. Иван Никонович вышел на пенсию, но некоторое время продолжал работать. В 1964 году сыграли золотую свадьбу, на которую съехались дочери с мужьями и некоторые внуки. Мне запомнилась эта дата и та скромная и душевная обстановка, в которой она отмечалась. Затем с братом Виктором на 25 дней я впервые остался в этом доме, т.к. родители поехали (также впервые) отдыхать в Кисловодск. Мы ходили с дедушкой на покос сушить сено, на рыбалку, помогали бабушке ухаживать за посадками в огороде, рубить дрова и складывать в многометровые поленницы, кормить чёрную дворняжку Роську, корову Марту, продавать на маленьком поселковом рынке молоко. В п. Могочино я познакомился с родственниками по линии отца.  

Бабушка никогда из Могочино не выезжала. Зато дедушка ежегодно делал в конце ноября объезд своих дочерей по неизменному маршруту. Вначале заезжал к Нине в Томск, затем на поезде – в Новосибирск навестить Пану и Нюру. На обратном пути - в г. Белово к Варе и Вале. Дорога завершалась у Кати в д. Верх-Тайменке (Юргинский район), где он получал в гостинец мясо (Катя держала коров, свиней) и возвращался в п. Могочино. Приезжал к нам Белово всегда утренним поездом из Новосибирска (в 6.00 часов). Поэтому, не ведая, едет он или нет, наша семья, вдруг услышав утренний звонок в дверь, знала, что на пороге будет дедушка. Он степенно заходил, снимал пальто, и пока пустой рюкзак с плеч, садился в кресло, не спеша оглядывался и спокойно рассказывал, что увидел у дочерей, как прожили год. На вечерний ужин приходила Валя с семьёй, а на следующий день он уже уезжал к Кате.

Жить в п. Могочино становилось труднее и одиноко. Со всеми дочерьми отец общался короткими письмами, жена была малограмотной. В 1930-е гг. в посёлок заселили много ссыльнопоселенцев и кварталами - цыган. Никогда не уходила проблема с воровством. Чтобы улицы не утопали в грязи, ежегодно их заваливали опилками. Огород при суровом северном климате не мог дать хороших урожаев, а с сеном всегда была морока из-за дождей и дефицита покосов. В итоге решили переехать в более благоприятную местность и, в первую очередь, вспомнили о д. Куликово.

Письмо дедушки к дочери Кате                                       23.08.1963 г.

Зимой 1965 г. дедушка поехал в деревню, где ещё жили племянник Илья Константинович и родственники по линии Матрёны. Он рассказывал как утром, выйдя из автобуса, впервые за 34 года шёл по давно знакомой дороге. Отличался аккуратным внешним видом (зимой всегда носил шапку, пальто с каракулевым воротником, костюм и ботинки). По дороге встретил мужика в рваной шубёнке, обвязанной верёвкой, в шапчонке с ушами в разные стороны, поравнялись, немного разошлись и разом обернулись, разглядывая друг друга. Это был прежний деревенский активист. Как был оборванным, так и остался таким. Дедушка молча отвернулся и пошёл дальше. Разговаривать было не о чем.

Возвратившись в п. Могочино он сказал, что в Куликово возвращаться не стоит. И тогда с бабушкой решили переехать в Новосибирск ближе к Пане и Нюре. В 1966 г. они продали дом и приобрели очень хороший дом на соседней от Нюры улице в районе ОбъГЭСа. Но ощущение спокойной старости длилось не долго. В 1968 г. бабушка заболела гепатитом, кожа пожелтела. Мама и я приехали в Новосибирск, навещали её в больнице. Бабушка была очень рада, излучала нежное отношение к дочерям и внукам. Болезнь проходила с осложнениями и вскоре бабушки не стало. Все сильно переживали свалившееся горе. Находиться в большом доме один дедушка не мог и по приглашению Нюры, через год, продав дом, переехал к ней жить. Впрочем, привыкнув по жизни хозяйствовать самостоятельно, ему не хватало пространства реализовать свои инициативы. Через два года, познакомившись с одной почтенного возраста женщиной, он ушёл проживать в другой дом, также на соседней улице. 

Следующий раз он посетил д. Куликово вместе с Василием Фомичёвым (мужем дочери Анны) в августе 1972 г. Видимо, ещё раз обдумывал переезд на родину, но из-за преклонного возраста не решился. 

Свои поездки к дочерям он не прекращал, только маршрут сильно изменился: вначале Белово, Верх-Тайменка, затем Томск. В 1977 году я поступил в Новосибирский пед.институт. Редко, но в гости, бывая в районе ОбьГЭСа у тёти Нюры, заходил. В ноябре 1979 г. дедушка в очередной раз утром приехал в Белово. Как обычно, пришёл к Варе, снял пальто, сел в кресло, успел сказать «Коля» (видимо хотел начать беседу на тему обо мне), но вдруг закрыл глаза и … умер… Его  тело увезли в Новосибирск и похоронили рядом с бабушкой на кладбище ОбьГЭСа, недалеко от могил Паны и её мужа Дмитрия. До 1981 г.,  

 

Письма дедушки в дочери Кате. В письме 1964 г. говориться о том, как мы с братом, после празднования золотой свадьбы,  гостили в Могочино, пока родители отдыхали в Кисловодске		Прощание с Матрёной Степановной. Стоят (слева направо): Василий Фомичёв, Надя Липовецкая, Михаил Морозов, Виктор Морозов, Константин Липовецкий, Валентина Трушель, Нина Щербинина, Иван Никонович. Сидят: Варвара Морозова, Нюра Климова, Катя Бараксанова.                                              1968 г.

пока были силы и Нюра жила в Новосибирске, дочери (Варя, Валя, Катя) раз в два года навещали своих родителей на новом месте. Сейчас о могилах заботится Саша Левин, проживающий с детьми в этом районе города. Мы все благодарны, дай бог ему и его близким здоровья.  

 

*     *     *

 

Семья Павлы Ивановны Левиной

 

На долю старшего в семье ребёнка всегда выпадает основная нагрузка по воспитанию, уходу за младшими. Эти обязанности Пана (так её звали близкие) всегда исполняла безропотно. Вместе с родителями она в достаточно уже осознанном возрасте пережила репрессии. Обстоятельства складывались так, что о себе некогда было подумать. Поэтому она усердно помогала матери, научилась хорошо шить. Застенчивость и небольшая хромота (последствия детской травмы) долго держали её в девичестве. Лишь после войны она встретила своего будущего супруга – Дмитрия Левина, фронтовика, инвалида войны, с которым до конца разделила жизнь. В 1947 г. родился сын Саша, энергичный, смышлёный малыш, который ещё долгие годы, пока не перевалило лет за 40, не только радовал родителей, но и давал поводы поволноваться. Не совсем спокойной была жизнь с мужем, за которым она постоянно ухаживала, старалась оградить от вредных привычек, которые нередко сопровождали фронтовиков с порядком надорванной нервной системой.

	Сёстры (слева направо): Варя, Катя, Пана         1947 г.
Пана Рубанникова  (конец 1930-х гг.)		Матрёна Степановна, Саша Левин, Пана Левина                         1949 г.

Тем не менее, это была очень трудолюбивая и приветливая семья. В начале 1950-х годов она уехала в Новосибирск. Взяли небольшой участок земли в посёлке около строящейся ГЭС, возвели небольшой деревянный дом, который в начале 1960-х гг. заменили на шлаколитой. У дяди Дмитрия была маленькая инвалидная машина, на которой он возил нас, редких гостей, показывал город, пляж около ГЭС. Тётя Пана работала в швейном ателье, выполняла частные заказы на дому.

Она не выказывала своих переживаний, всегда слегка улыбалась, но сердце было натружено. Ушла из жизни рано, в 56 лет. Через несколько месяцев не стало и дяди Дмитрия. Их сын, Саша по профессии стал классным водителем. Работал на продуктовых машинах, затем до пенсии - на маршрутном автобусе. Рано лишившись родителей, он стал по мере возможностей опекать тётю Нюру, проживавшую на соседней улице, привозил ей наборы продуктов. Сейчас это заботливый отец и дед.

 

*     *     *

 

Семья Анны Ивановны Климовой

 

В семье Анну всегда называли Нюрой. Енергичная, с цепким умом, она как вторая по старшинству сестра, вместе с Паной, руководила в родительской семье девичьим коллективом, испытала тяжесть ссылки, окончила семилетнюю школу и затем работала на шпалозаводе. Нюра была обаятельной, интересной девушкой и встретила такого же красивого Сашу Климова, с которым в 1939 г. поженились. В 1940 г. родилась красавица Надя, а в 1941 г. Сашу проводила на фронт. Через несколько месяцев он погиб. Нюра посвятила себя воспитанию дочери. Прошла война. На красивую молодую женщину просто не могли не обратить внимание демобилизованные фронтовики. На соседней улице в п. Могочино вернулся с войны Василий Фомичёв. Но его супруга не дождалась своего солдата и несколько ранее вышла замуж. Судьба свела Василия и Нюру, они создали крепкую семью, а Надя стала любимой дочерью.

Анна Ивановна Климова (24.01.1940 г.)	Надя Климова  1944 г.	Анна Ивановна Климова, Надя,  Василий Фомичёв    1948 г.	Надя Липовецкая (Климова)  1962 г.

В середине 1950-х гг., когда Пана с семьёй уже как-то обосновалась в Новосибирске, на то же место решили переехать и Климовы/Фомичёвы. Взяли участок земли в 6 соток (в то время это была норма землеотвода в городах), купили кирпичей, завезли шлак. Василий, очень трудолюбивых хозяин, ходил разгружать вагоны с цементом и за это получал не только денежки, но и возможность забирать рассыпанный цемент. Так построили добротный, уютный дом на ул. Гончарной, 42 (недалеко от дома Паны).

Дядя Вася в Новосибирске до пенсии проработал на одном месте – сцепщиком вагонов на пивзаводе. Тётя Нюра была домохозяйкой, имевшей сезонный заработок. С ранней весны в теплице они выращивали на продажу зелень. На небольшом земельном участке росли садовые кустарники и деревья урожайных сортов. Если это куст смородины, то с него снимали не менее 1 ведра ягоды, если земляника – то крупная и вкусная. Именно у неё где-то в 1963 г. я впервые попробовал эту ягоду. Всё выращенное упаковывалось и т. Нюра продавала на небольшом базарчике в Академгородке, в «Акадэмии» как она говорила. И люди с удовольствием покупали и ещё заказывали продукцию отменного качества.

Надо сказать, что в том квартале, где жили Нюра и Пана образовалась небольшая диаспора бывших могочинцев. Так рядом, через огород стоял дом Мухортовой Синки (так по старой привычке называли свою возрастную землячку), с которой часто совместно отмечали праздники, просто заходили в гости. Выросла, окончила школу Надя. Окончила институт и уехала жить в Омск. Встретила будущего мужа Константина Константиновича Липовецкого, вместе создали семью, подарила внучку Иру и внука Дмитрия. Ирина нередко летом гостила у бабушки и была у Нюры и Василия предметом особой гордости и любви. Они часто с нескрываемым восхищением вспоминали её выражения, энергичные поступки по какому-нибудь случаю. Вообще семья Нади была у них предметом большой гордости. Прежде всего, они благоговели перед Костей. Высокий, стройный и красивый брюнет с волнистыми волосами, он мог напоминать т. Нюре первого

Супруги Василий Фомичёв и Анна Климова   1979 г.

мужа. А его лёгкость в общении, начитанность, умение поддерживать беседу и самому являться интереснейшим рассказчиком, быть душой коллектива и организатором мероприятий, охватывавших сразу несколько семей друзей ближнего и дальнего круга, которые всегда рядом с ним, его обходительность с родителями жены, талант поддерживать положительный микроклимат и достаток в собственной семье, всё это давало им дополнительные импульсы испытывать счастье жить ради детей.    

В 1980 г. они продали дом и переехали в г. Омск, поближе к Наде. Купили недалеко дом с маленьким участком земли. Вскоре т. Нюру паралич приковал к постели и несколько нет д. Вася без тени уныния, заботливо ухаживал за ней, выполняя все мужские и женские обязанности по дому, учил жену заново ходить. Как два лебедя, они через всю жизнь пронесли в себе чувство любви, ответственности и заботы друг о друге.

В марте 1988 г. т. Нюры не стало. Были поминки. Из Белово приехал я и т. Катя. Были Костины друзья. Вроде бы надо печалиться, но все почему-то вспоминали занимательные сюжеты из жизни, в которых участвовали т. Нюра и д. Вася. Она не любила киснуть, и видимо этот настрой, который в её присутствии всегда поддерживался, сохранился и в тот день. Ещё важно было поддержать дядю Васю. Стали вспоминать, как ездили когда-то по ягоды-грибы в Тарский район - в рям, строили новые планы, но им не суждено было случиться. Дядя Вася жил заботами о супруге, но они остались в прошлом, затосковал один, попал  в больницу и через два месяца – в мае ушёл из жизни.

Сейчас в г. Омске живёт замечательная большая семья Липовецких, и мне кажется, что её по прежнему лелеет незримая любовь родителей Нади.

 

*     *     *

 

Семья Екатерины Ивановны Бараксановой

 

Выпись о рождении Екатерины Ивановны Рубаник

Все дочери Ивана очень уважительно относились к своим родителям и всегда прислушивались их немногословному и всегда к месту сказанному мнению. Их сильная привязанность к старшим, даже когда сами обзавелись семьями и детьми, питалась не только естественной любовью, но и совместно пережитыми лихими годами. Катя с семи лет оказалась вместе с семьёй в трудной ситуации. 

Дети быстро понимали резкую смену обстановки к худшему и впрягаясь вместе со старшими в работу, испытывая не проходящее чувство голода, быстро взрослели, чувствовали ответственность и меру осторожности в поведении и высказываниях. В детские и юношеские годы Кате, как и Варе, досталась именно такая судьба.

         

1940 г.       Варя и Катя Рубанниковы          1946 г.		Екатерина Бараксанова и Варвара Морозова   1991 г.

После окончания училища Катя один год проработала в начальной школе д. Вороново Кожевниковского района. В это время Варя уже вышла замуж и проживала в г. Юрге. Старшая сестра, чтобы быть ближе к родне, перевелась воспитателем в школу-интернат (позднее стала называться коррекционной школой-интернатом) в д. Верх-Тайменка Юргинского района. На этом месте она доработала до пенсии, здесь она встретила будущего мужа – Бараксанова Владимира Алексеевича, учителя физкультуры, с которым разделила жизнь.

У Владимира это был второй брак, от которого остался сын Анатолий. В последние 30 лет жизни они не общались, и проблема была в сыне.

Екатерина Ивановна Бараксанова   1950 г.	Владимир Алексеевич Бараксанов  (1926-2003)

 Но были родные братья: Илья (Киселёвск, Сочи), Аркадий и сестра Зоя (д. Филоново, Юргинского района), Шурик (г. Юрга), которыми он дорожил, с удовольствием навещал, часто бывал и у матери (д. Филоново), оказывал помощь. Шурик с женой каждое лето несколько раз на выходных приезжал в Верх-Тайменку. В семье Бараксановых старший брат Владимир после ареста и расстрела в 1937 г. отца (бывшего красноармейца), заменил его своим братьям и сестре. Это был крепкий паренёк, трудился как взрослый. Возмужав, уехал в г. Юргу на заработки, увлекался спортом: лыжами, лёгкой атлетикой, боксом. Стал чемпионом Сибири и Дальнего Востока по боксу в полутяжёлом весе (удар левой руки был нокаутирующим). Естественно появилось много друзей, иногда показывал силушку в драках, за что был дважды серьёзно наказан правоохранительными органами. Больше не желая поддерживать такой образ жизни, уехал от городских соблазнов в деревню, обрёл Катю, работу, крестьянское хозяйство и успокоился. Дядя Володя и мой отец были дружны, редко, но выезжали в гости.       

Супруги Бараксановы  1960

Бог не дал Бараксановым детей. Этого не мог сделать ни тот ни другой по причинам, которые уже не важны. Но всю жизнь они воспитывали сотни ребятишек, обделённых где-то здоровьем, и в основном, родительским вниманием. Это большой и благородный труд. К ним в гости любили ездить родственники два-три дня отдохнуть на лесном приволье, попить деревенское молочко, поесть сметанку, топлёное масло, свежие яйца, пообщаться. И Бараксановы любили принимать гостей. Ежегодно с 1971 по 1973 гг. весной я писал письмо т. Кати с просьбой разрешить приехать и она неизменно звала. Летом по два месяца я гостил в Верх-Тайменке. По существу, эта деревня стала для меня таким же родным местом, как для Рубаников с. Атюша и д. Куликово. В общем, и гостем меня сложно было назвать. Как говорила т. Катя: «Гость только три дня, а потом – хозяин».

Каждый раз в деревню я приезжал в 9.30 на утреннем пригородном автобусе из Юрги, куда меня из Белово всю ночь вёз «молоканный» поезд. Проходил деревню, поднимался на крутую гору, где располагался комплекс жилых и хозяйственных строений интерната (а это была настоящая многопрофильная сельскохозяйственная ферма). Двери дома всегда были открыты (пугаться было некого, все друг друга знали, рядом бегал очень лохматый пёс Каштан, да и приглядывали интернатовские ребятишки, ухаживавшие за свиньями, коровами). Катя, как правило, дремала на кровати после утренней дойки коровы. Летом у воспитателей был один месяц отпуска и она его отсыпала – с утра до вечерней дойки (20.00). Я это уже знал. Обнявшись, поцеловав друг друга, снимал городскую одежду и начинал отмывать комнаты, проводить ревизию продуктового стола, в котором за период моего многомесячного отсутствия накапливалась часть давно купленных и забытых продуктов, в том числе и сладостей, которые я любил (по китайскому гороскопу Катя была крысой, любила накапливать, складывать и не пользоваться). Затем требовалось дня два, чтобы собрать во всех кладовках, на усадьбе и вокруг неё пустые бутылки. Они мылись, складывались в мешки, и я договаривался с д. Володей, что мне он поможет на мотоцикле отвезти мешки к магазину и ждать за углом. Сам он категорически отказывался показываться на людях с такой ношей. Поэтому я таскал бутылки и сдавал по 12 коп. за 1 штуку. Всего удавалось выручить 50-60 рублей, которые отдавались Кате. В награду она в конце моего пребывания в деревне давала рублей 20.

Приехали гости (слева направо): Шурик Бараксанов, Анатолий Щербинин, Владимир Бараксанов, Галя Бараксанова (жена Шурика), Катя и сестра Нина Щербинина, маленький Саша Щербинин                          1961 г.	Реакция т. Кати на процесс фотографирования        1979 г.

Летом в деревне отдых можно было позволить только в определённые дни. Во второй половине июня начиналась обработка картошки, прополка грядок, а со второй половины июля – сенокос. И мы все втроём весь этот цикл проходили от начала до конца. Здесь я научился доить коров и иногда подменял тётю, косить, метать, получил многие навыки крестьянского труда. Очень часто с 6.00 утра сидел на берегу Томи на рыбалке. Места замечательные, река и природа Верх-Тайменки конкретизировали чувство Родины. Пейзаж Томи я поместил на главной странице настоящего сайта, место, где я часами сидел около удочек, закидушек и любовался водной гладью, берегами. Позже, моё место в деревне занял Саша Щербинин.   

Катя хорошо помнила уроки своего детства. В 1964 году вместе с моими родителями она впервые и единственный раз совершила далёкий от дома выезд – в Москву на 3 дня и в Ленинград на 3 дня на поезде. Меня взяли с собой. Не успели подъехать к Уралу, она вдруг стала просить возвратиться. Почему? А вдруг начнётся война?!

У Вари и Михаила Морозовых в гостях.  г. Белово. Выезд в лес.                 1970 г.

Е.И. Бараксанова  1995 г.

Когда наша семья проживала в г. Тайге (1957-1964 гг.), мы с братом всегда ждали её в гости зимой. Основным гостинцем была большая кастрюля с пареной калиной, которую мы с сахаром уплетали. Большой неожиданностью для меня был подарок на день рождения в 1970 году. Как и многие мальчишки собирал марки, экономя на школьных завтраках, собирая случайные бутылки на улице. А тут тётя прислала настоящий большой кляссер для марок и три тематических альбома марок (около 100 штук), посвящённых, главным образом, 100-летнему юбилею вождя (выписывала по почте). Этот бесценный подарок с небольшим количеством тех марок я сохранил и дорожу им.

Вместе с тем, Бараксановы планировали выехать из деревни. С этой целью д. Володя с 1973 по 1976 гг. работал в одном  из ЖЭКов г. Юрга, чтобы получить квартиру. Но ожидания не оправдались. Тогда решили переехать в Белово, тем более что система организации труда в интернате, в которой себя ранее чувствовали комфортно, стала разрушаться в результате чехарды с руководителями. Приходили не лучшие. Была ещё мысль о старости, о приближении к местам оказания медицинских услуг и надежда на племянников (на Виктора и меня), что похоронят по-людски. В 1980 г. Бараксановы переехали в г. Белово, купили небольшой дом (ул. Юбилейная. 40), устроились на работу (д. Володя – плотником, т. Катя – кастеляншей в продовольственный магазин) и спокойно дожили до пенсии. Сюда любили приходить Варя, Валя и их дети. 

Наша милая команда (слева направо): Катя и Володя Бараксановы, Валя Трушель, Варя и Михаил Морозовы.                  1996 г.

Со второй половины 1990-х гг. Катя ухаживала за медленно угасавшим мужем. Мы с братом старались делать самую тяжёлую работу: что-то ремонтировали, иногда копали огород, рыли погреб, скидывали с крыши снег, приносили необходимые медицинские инструменты, Виктор привозил и перекидывал в уголь, носил воду, иногда ходил за продуктами. В 2003-м году племянники похоронили д. Володю.

Варя уже несколько лет (с 1998 г.) вдовствовала. Тогда предложили Катеньке переехать к сестре в благоустроенную квартиру, где всегда тепло, не надо носить воду, чистить снег, близко магазины и будет веселее. В 2004 г. переезд состоялся, дом был продан.

Заботливая Катя совершила ещё один подвиг, ухаживая с 2007 г. за Варей после того, как сестра сломала шейку бедра. Для пожилого человека эта травма равносильна смерти. Но кость срослась, потребовалось более полгода, чтобы вытерпеть стоны больной и ежедневные процедуры с лежачим человеком. Годы брали своё. 15 февраля 2009 г. Катя тихо умерла. Племянники выполнили свои обязательства, положили рядом с могилами мужа и Михаила Морозова.

  

*     *     *

 

Семья Варвары Ивановны Морозовой

 

Варя в 4-м классе    1937 г. (девочка с белым воротничком во втором ряду)

Как-то трудно особо выделить Варю среди других сестёр. Они все выросли достойными людьми. В первые годы войны, когда старшие трудились на производстве, а младшим нужен был присмотр, Варя стала надёжной помощницей матери по дому. Таких как она парней и девчат, в юную пору к которым поневоле пришли старческая рассудительность и мужицкая выносливость, было много.

Особенно трудно было зимой. Ежедневно ходили с санками за несколько километров в лес за дровами, т.к. деревянный барак быстро выдувало, а запасов топлива на всю зиму делать было просто не с чего – не было денег, да и власти не давали ресурсов. Пилой и топором заготавливали сухую древесину, в лесу вместо воды ели снег, Матрёна брала с собой две варёных картошки и привязывала к груди, чтобы не застыли. Хлеба давали по карточкам очень мало. Он выпекался из обойной (грубого помола) мучной смеси (на основе ржаной муки, нередко с добавлением  просо, сорго, пшеницы, ячменя), и в народе назывался «пеклеваный». Варя иногда в лесу замечала, как мать, посмотрев на неё, отворачивалась и заливалась слезами.

Справа налево: Михаил и Варя Морозовы, Катя и (?) прощаются с дочерью                       1949 г.

Окончив семилетнюю школу, как девушка волевая, в 15 лет одна поехала в Томск (в военное время сделать это было не просто) и поступила в кулинарное училище. Позже помогла сделать такой же шаг Кате. В училище, особенно на практике, конечно, удавалось покушать побольше и вкуснее, чем дома. Тяжёлыми были поездки на зимние каникулы домой и обратно. Пассажирского транспорта не было. Поэтому ватагой в 7-10 человек собирались ребятишки односельчане, каждый привязывал к своим санкам мешок с бельишком, и пешком по зимним дорогам, где-то по льду Оби три дня шли более 150 км. в п. Могочино, останавливаясь на ночь в попутной деревне. Просились в любой угол на пол переночевать, хозяева давали кипяток попить вместо чая, а утром вновь в дорогу. Когда подходила к дому, мать уже ждала, тут же раздевала и клала на печь отсыпаться.    

Через 5-6 дней предстоял не менее трудный обратный путь, только на санках везла уже тяжёлый мешок с мороженой картошкой. После окончания училища распределилась в г. Тайгу в ресторан вокзала. Со временем освоила профессию повара. Жила на квартире, иногда приезжала к родителям в п. Могочино. Там, на танцах весной 1947 г. встретила недавно демобилизованного фронтовика Мишу Морозова. Посёлок небольшой, все друг друга знали. Миша стал ухаживать. Приезжал в Тайгу и пробовал ухаживать. Но Варя поначалу сама не знала, нужно ли ей замуж и что это такое. Сексуальное воспитание, которое только в 1990-е годы стали серьёзно в обществе обсуждать, в её молодости отсутствовало как таковое, да и в семье эта тема не поднималась.

Как-то Матрёна (мать) летом  (1947 г.) полола грядки. Около забора проходила мать Миши – Евдокия Васильевна, остановилась и спросила: «Матрёна, а что ваша Варя моего Мишу отвергает?». Вечером родители посовещались и написали в Тайгу письмо, в котором отец выразил общее мнение, что Михаил - фронтовик, человек выдержанный и дочери советуют выходить за него замуж. Варя так поступила и потом, как  она говорила, не жалела.

Весной 1948 г. поженились, а к следующей весне родилась дочь Таня. Ребёнок прожил 4 месяца и умер от воспаления лёгких. Видимо эту ситуацию в жизни они решили не вспоминать. Я не помню, чтобы они разговаривали о Тане, поминали когда-нибудь. Не исключаю, что с раннего детства они много знали случаев детской смертности, и в сердце, возможно, не осталось глубокой раны. Но её душа, как и других, не выживших младенцев, где-то существует, и мы о ней помним.  Мама в какой-то период запрограммировала себя иметь семью с двумя детьми. Возможно, смерть старшей сестры обусловила моё появление на свет. Поэтому для меня дорога память об этой маленькой девочке. 

В 1950 г., уже на новом местожительстве в г. Юрге, родился сын Витя. Непоседа, в первые годы его нельзя было оставлять одного, куда-то лез, падал, но рос смышлёным мальчиком.   

Варя 24.04.1945 г. 17 лет	1948 г.	С сыном Витей 1953 г.	1962 г.	1965тг.

В 1952-1955 гг. семья жила в Белово, куда мужа перевели из Юрги на должность директора Смешторга. Жили в домишке по пер. Толстого. Сюда же из п. Могочино приехала сестра Валя. Михаил научил её вычислять на счётах и устроил работать продавцом в магазин. В 1955 г. семья вновь переехала в г. Тайгу, по месту новой работы мужа. В беловском домишке осталась жить Валя, которая к этому времени познакомилась и вышла замуж за молодого помощника машиниста паровоза Ивана Иосифовича Трушель.

 В Тайге первые два года жили в казённом доме на ул. Пролетарской, отец взял ссуду на строительство дома, чтобы второго ребёнка принести уже в свой угол. В 1957 г. дом был построен по ул. К. Маркса, 89, и в апреле родился я, Морозов Николай Михайлович. Варя из системы общественного питания перешла работать в среднюю школу № 34 учителем домоводства. Мы с братом учились в начальной шк. № 29, затем он окончил 9 классов в той же школе № 34.

Тайга, как и подавляющее большинство малых городов России, представляла собой большую деревню с кварталами малоэтажной кирпичной застройки в центре. Поэтому, родители трудились на производстве как горожане, но семейный быт и занятия были деревенскими. До начала 1960-х гг. держали корову, пока Н.С. Хрущёв большими налогами не обложил скотину и плодовые деревья. В хозяйстве остался только поросёнок и куры, полисадник с плодовыми кустами, огород, потом взяли мичуринский участок за городом. Отец работал в Отделе рабочего снабжения (ОРС) в ведомстве управления железными дорогами, успешно продвигаясь по служебной лестнице (коммерческий директор, начальник ОРСа).  

В 1966 г. Варя, в связи с переводом мужа начальником Беловского ОРСа, с семьёй переехала в г. Белово. Очень жалко было расставаться с родным жилищем. Получили благоустроенную двухкомнатную квартиру (ул. Юбилейная 12-16). И вновь 6 лет Варя трудилась уже контролёром в общественном питании, и затем перешла в Беловское кулинарное училище мастером производственного обучения. Как универсальный специалист (повар и кондитер) в городском масштабе она ценилась очень высоко. Часто получала заказы, не просто готовить, а сервировать свадебные столы, трудно сказать, сколько раз завоевывала в училище первые места в ежегодном конкурсе по приготовлению изысканных сложных произведений кулинарии. В 1968 году уже за несколько месяцев до события была назначена главным шеф-поваром для подготовки в Белово обеда в честь ожидаемой с деловым визитом в Кузбасс правительственной делегации под руководством А.Н. Косыгина.  

1970 г.                                                           1972 г. Семья Морозовых: Михаил Илларионович, Николай, Варвара Ивановна, Виктор		Стоят (слева направо): Владимир Бараксанов, Володя Трушель, Иван Трушель, Виктор Морозов, Михаил Морозов. Сидят: Валя Трушель, Варя Морозова, Катя Бараксанова, Валя Морозова с сыном Мишей (жена Виктора), Таня Морозова (жена Николая). Нижний ряд: Оля Морозова (дочь Виктора), Николай Морозов.                             1980 г.

В своей семье Варя была и голова и руки. Михаил относился спокойно с лидерству супруги, добросовестно отдавал зарплату, получал денежку на обед и никогда не перечил жене. Он мало занимался домашними делами, да и не очень хорошо умел это делать. Варя с сыновьями  делала ремонты, ухаживала за огородом, готовила, стирала, иногда неплохо шила, следила за успеваемостью детей, организовывала застолья с друзьями, выезды на природу. В семье с 1964 г. был автомобиль «Запорожец», а с 1972 г. Москвич-412. С 1967 г. в погожие  выходные дни (за исключением зимы) с друзьями или без них всегда выезжали в район д. Сосновка, Горскино, Ново-Пестерёво (Гурьевский район), за г. Салаир в тайгу. Просто отдыхали с приготовлением ухи из консервированной сайры, коптили рыбу, собирали грибы, черёмуху, калину. Заготавливали много. Жизнь была насыщенной походами к друзьям в гости, праздничными обедами совместно с друзьями (Климашевскими, Кристофоль) и семьёй Вали по всем красным датам календаря и дням рождения родителей. Дни рождения сыновей отмечались только скромненькими подарками.

После выхода на пенсию Варя ещё некоторое время поработала в училище, а потом с мужем приобрели мичуринский участок на 144 км (уч-к И 22), вместе с Колей построили там кирпичный домик с банькой, и стали активно заниматься садоводством. В 1990-е годы, чтобы как-то сводить семейный бюджет, стала ходить на центральный рынок и перепродавать продукты. Это занятие приносило не только не лишнюю копейку, но и было способом активного общения с людьми, которого на пенсии не хватало. Постепенно к этому делу приобщилась вышедшая на пенсию Валя. Вырученные денежки использовались экономно, частью складывались, частью тратились на помощь внукам, обучавшимся в Кемеровском университете.

В 1989 г. я предложил маме съездить на родину в д. Куликово. Свободное время выдалось в январе. Два дня мы гостили, заранее обменявшись письмами, у Дмитрия Константиновича Рубанникова и его гостеприимной супруги. Сходили в гости к родственникам по линии Марии Дорогих (дев. Арбузовой), к Владимиру Ильичу Рубанникову, побывали на деревенском кладбище у могил дедушки и бабушек, сфотографировали много памятных для рода мест. 

С 1997 г. Варвара ухаживала за парализованным (в результате инсульта) мужем. В феврале 1998 г. овдовела. Муж не дожил двух месяцев до золотой свадьбы. Затем, несколько лет жила с овдовевшей Катей в своей квартире. Жизнь сделала свой круг и вновь объединила сестёр под одной крышей.

С возрастом развился атеросклероз, произошла полная потеря оперативной памяти, в сознании лишь изредка всплывают картинки детства. Последние годы Варя живёт в частном пансионате в тепле, с хорошим питанием и уходом под присмотром медработника.

Когда меня просят рассказать о себе, то говорю, что являюсь сыном детей войны. Родители всегда руководствовались принципами умеренного достатка, ровного отношения к детям, уважения к взрослым, не брать чужого. Их крепкий союз стал возможет благодаря большому трудолюбию, сметливости и активности Вари и на протяжении всей совместной жизни безусловной верности своей жене со стороны более сдержанного на эмоции, немногословного Михаила. 

 

*     *     *

 

Семья Валентины Ивановны Трушель

 

Валя Трушель (Рубанникова) (середина 1950-х гг.)

Пока неизвестными остаются страницы биографии Вали до середины 1950-х гг., когда она приехала к сестре Варе в Белово за профессией, с желанием остаться в городской среде. Видимо к этому её подвигли родители, видевшие возможности Михаила Морозова (начальника крупной торговой организации) помочь своей родственнице. Для меня, племянника, тётушка, которую я глубоко уважал и был привязан, при всём её внешнем спокойствии, оставалась человеком, до конца не раскрывавшим свой внутренний мир, немножко с грустинкой и обнаруживавшим живой интерес по любому случаю, когда вдруг видела что-то эстетически высокое, талантливое. На мой взгляд, она опасалась явно делиться радостью, понимая, что получить приятный результат трудно, а потерять легко. Но всегда был виден лучистый, сияющий взгляд и сдержанная улыбка, когда разговор шёл о детях – Наде, Володе и внучке Софье, которыми очень гордилась и дорожила. Она вырастила, выучила (все закончили ВУЗы) и воспитала глубоко порядочных людей.

Надя Трушель с Оленькой Морозовой   1975 г.

В 1956 г. родилась Надя, которую я впервые увидел в 1960-м году, когда вместе с мамой она проездом в п. Могочино остановилась на 2 дня в Тайге. Как обычно, мы - ребятишки, хорошо поиграли. Следующие наши встречи возобновились с 1966 г. после переезда нашей семьи в Белово. Два месяца мы жили в маленькой барачной квартирке семьи Трушель, пока отцу не отремонтировали квартиру. Впоследствии года два я нередко в субботу приходил к Наде и Володе поиграть, и на ночь нам стелили на полу одну постель. Надя была девочкой рассудительной, энергичной, такой маленькой хозяйкой, и Володя (младший брат) предпочитал её слушаться, чем шалить. Жили они на краю города, в многоквартирных бараках цинкового завода, где все коммунальные удобства были на улице и рассчитаны на несколько бараков (человек 60-100).

Дальше случился эпизод, о котором упоминаю лишь для того, чтобы все знали, что Валя обладала редкими достоинствами быть мужественным человеком, способным на жертвенность ради детей и с честью выйти из сложной жизненной ситуации. В 1968 г. её положили в больницу с подозрением на аппендицит. Оказался перитонит в тяжелейшей форме, с осложнениями. Предварительные медицинские анализы показывали очень серьёзное положение. В это время  Иван Иосифович ушёл к другой женщине, и затем с ней как-то очень быстро уехал жить в Среднюю Азию. Дети были оставлены в квартире одни (Надя в 6-м классе, Володе – 6-7 лет). Сёстры Варя и Катя уже договорились – если случится худшее, Варя заберёт на воспитание Надю, а Катя – Володю. К счастью, организм одержал победу и через месяц-полтора Валя выписалась из больницы с последующим длительным периодом реабилитации. Но ведь нужны деньги: детей надо кормить, лекарства покупать, да и барак ведомственный, могут выселить. 

На помощь пришли сёстры. Кроме того, мой отец, будучи директором ОРСа, договорился со своим коллегой – директором другой крупной государственной торговой сети «Смешторг» Левиным Фёдором Сергеевичем (кстати, с его дочерью Верой я учился в одном классе) о приёме Валентины в новый магазин «Юбилейный» продавцом в галантерейный отдел, и о выделении её семье двухкомнатной квартиры в новом доме (ул. Ленина 4), расположенном в 50 метрах от места работы. Конечно, жить стало веселее. Володя перешёл в новую школу № 76, находившуюся буквально через дорогу от дома, а Надя после 8-го класса поступила в медучилище, расположенное на соседней улице.

	Софья Николаевна Зайва  2012 г.
Надежда и Николай Зайва

Через год приехал Иван Иосифович и был принят в семью. Детям всё-таки нужен был отец. Валентина сделала решительный шаг навстречу и он был правильным. Но переживания всегда оставляют на лице и в душе свои следы. В дальнейшем они вместе шли по жизни рядом, примерно заботясь о детях и друг о друге. Иван Иосифович был очень хозяйственным человеком, любил делать запасы, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Работал машинистом тепловоза на ЦОФ «Беловской» и на цинковом заводе, между сменами летом на перекладных электричках ездил в лес по грибы, один мог обработать картофельное поле, выкопать погреб. Мужчина был высокий, сильный, выносливый и трезвого образа жизни. Он жил и делал так, как это сам понимал и, думаю, не заслужил упрёков. Дети и внучка Софья обликом очень на него похожи.

Надя после училища поступила в Кемеровский медицинский институт. Всегда была в лидерах коллектива, общественницей, выучилась на гинеколога, распределилась на работу в один из роддомов г. Новокузнецка. Встретила будущего мужа Николая Зайву, поженились и родили дочку, лицом и голосом очень похожую на маму. При дефиците многих необходимых для семьи, для квартиры вещей, с которым все столкнулись в 1990-е годы, Надя проявляла чудеса изобретательности, если требовалось что-нибудь достать. За человеческие и профессиональные качества её очень высоко ценили на работе, с мужем в семейных отношениях они создали теплую атмосферу. С Николаем, человеком мягким и обходительным, одним словом - интеллигентным, они были очень гармоничны.

Бракосочетание Владимира и Людмилы Трушель	В.И. Трушель   1984 г.

В 1993 г. Надя тяжело заболела, лишь временно помогла операция, проведённая в США, в 1994 г. она ушла из жизни. Это было большое горе для Валентины и всей семьи. Особенно было тяжело потому, что в Белово в это время лежал неизлечимо больной супруг, который вскоре умер и о смерти дочери не знал. Всё внимание матери переключилось на любимую внучку Соню и сына Володю.

Володя при высоком росте в 1984 г. окончил танковое училище, служил на Украине, женился на Люде и после распада СССР, уволившись из Вооружённых сил, поселился рядом с родителями жены в Саратове. Получил квартиру как бывший офицер, супруга подарила ему двух детей. Внешне несколько медлительный, тем не менее, Володя вдумчивый, трудолюбивый, основательный человек, настоящая защита и опора семьи. Таким воспитали родители и обстоятельства в жизни.

Чтобы иметь больше материальных возможностей помогать детям и меньше скучать, постепенно, приглядываясь, чем занимается на рынке сестра Варя, стала также выносить на продажу нужную для хозяйства мелочь, овощи. В 1990-е годы, проходя мимо рынка, я иногда старался специально зайти, поздороваться с тётушкой, поговорить (на что она откликалась с удовольствием) и обязательно что-нибудь купить (хотя и не было нужды), давая на 5-10 рублей больше, чем стояла цена. Возраст брал своё и пожилая женщина, одна в квартире, чувствовала себя не спокойно. Часто ездила в Новокузнецк к Соне и Николаю. Стала поговаривать о переезде в Саратов, ближе к Володе, только бы Соне успеть помочь закончить учёбу.

В 2008 г. я узнал, что т. Валя безнадёжно больна. В мае она приезжала в Кемерово на обследование. Посещение её в больнице и две сумки продуктов с предметами личной гигиены были последним актом моего внимания к родственнице. Больше мы не виделись. Летом Володя с тестем приехал на оборудованной для дальних переездов машине в Белово и забрал свою маму в Саратов. Ей оставалось жить несколько месяцев.

Время бежит, внуки растут. Для них г. Белово остался уже где-то в стороне, но есть могила дедушки Ивана, которую вдова спешила окончательно обустроить перед отъездом в Саратов. Значит, считала нужным. Полагаю, фотография не позволит забыть его последний дом, поможет сохранить имя в памяти потомков.

 

 

*     *     *

 

Семья Нины Ивановны Щербининой

Нина Рубанникова 1949 г.

Стоят: Нина, Саша Левин, Валя. Первый ряд: Матрёна Степановна, Иван Никонович  1951 г.	Нина с родителями        1949 г.	Нина в 7-м классе 15.12.1949 г.

 

«Наша Ниночка», так звали все домочадцы самую младшую сестру, улыбчивую и жизнерадостную. Старшие дети разъехались, в родительской семье оставались Валя и Нина.

После окончания школы уехала в Томск, получила средне-специальное медицинское образование и в трудовую книжку была занесена единственная запись  - о приёме на работу в психиатрическую больницу г. Томска медсестрой (затем старшей медсестрой), где трудилась и после выхода на пенсию ещё более 10 лет. В 1958 г. вышла замуж за Анатолия Щербинина, в следующем 1959 году родился сын Саша.

Анатолий и Нина Щербинины      1958 г.		Бракосочетание Саши Щербинина
	Александр Щербинин     1982 г.

 

  Получили небольшую служебную квартиру в двухэтажном деревянном доме в районе больницы, которая стала постоянным семейным очагом. Как и остальные сёстры, навещала родителей в п. Могочино, делали выезды в Верх-Тайменку к Кате. Ниночка раз в три-четыре года приезжала в Белово к сёстрам.

Для меня особенно памятными были встречи в деревне, куда приезжали Варя и Нина с семьями. Такие встречи у всех были долгожданными, до глубокой ночи за разговорами родственники засиживались под кронами большой черёмухи у летней кухни и расходиться не хотелось.

Володя Бараксанов, Михаил Морозов и Анатолий Щербинин очень уважительно относились друг к другу.

Саша Щербинин и Николай Морозов в д Верх-Тайменке    1978 г.

Не было и намёка на острые углы в разговоре, которые можно ожидать при общении во время застолья в любой компании. Деревня понравилась и Саше, который приезжал летом на летние каникулы в старших классах отдохнуть, помочь тётушке по хозяйству. Верх-Тайменка всех делала трудолюбивыми и закрепляла это качество на всю жизнь. К сожалению, дядя Толя рано ушёл из жизни. Он работал водителем на скорой помощи, очень переживал неурядицы, случавшиеся на работе. Нервная система не выдержала тех психологический нагрузок, с которыми он столкнулся.

Отслужил в армии Саша, приобрёл специальность сварщика и стал квалифицированным специалистом по сварочным работам. Женился, родилась дочь Лена, которая уже выросла и получила высшее юридическое образование. Саша никогда не оставлял маму одну, не ограничивал общение редкими наездами попроведовать. Он очень внимательный сын и всегда старается сделать комфортным быт матери.